Прошу прощения за вмешательство в вашу высокоученую беседу, но подмывает обратить внимание на мифопоэтическую основу "языческого предания" об Олеге. Честно говоря, мне претит буквальное восприятие летописного рассказа как якобы "легендарного воспоминания" о смерти князя Олега. Конечно, Николай прав, летописный текст многослоен и содержит скрытую полемику христианского летописца с языческим восприятием отношения к судьбе. Сюжет об Олеге избран в качестве модели, на которой коллизия идей отрабатывалась, только потому, что он существовал в фольклорной ("языческой" ) версии. Другим ее вариантом является сага об Орваре-Одде. Обе версии восходят к мифам о Герое, который посетил иной мир и вернулся обратно (память об этом посещении - 1) прозвище Вещий у Олега, 2) эвфемизм путешествия в истории Орвара-Одда). В мифологическом плане великий герой, совершивший столь значительный подвиг (тем более правитель), претендует на бессмертие, но волхвы "намекают ему", что любой человек смертен. Смерть от коня - намек на ритуал, в котором конь служил переносчиком души в иной мир. Смерть от змеи - символ отправки в хтонический мир как одну из разновидностей иного мира. "Великий подвиг" Олега, связанный с посещением иного мира при жизни, зафиксирован в былиннном цикле о Вольге Всеславьевиче. Там Вольга обладает способностью к оборотничеству и превращает своих воинов в различные существа, достигая тем самым побед вплоть до Индейского царства. Наиболее убедительная трактовка этого цикла - ритуал инициаций, связанный с пребыванием молодежи военного возраста в течение некоторого времени в "другом измерении", с последующим возвращением к обычной жизни. Ритуалы инициаций, свадьбы и похорон строились по одной модели, описанной мифом о встрече с иным миром. Рассказ о смерти Олега построен на той же модели, но вне связи с ритуалом и потому десакрализирован - типичная псевдо-история раннеисторический описаний.