В рамках «бережно-позитивистского» подхода сей вопрос решается не менее логично.
Что мы имеем в ПВЛ:
«Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят - в Василеве, а другие и по-иному скажут».

Позитивное знание: в то время, когда летописец внес в летопись Корсунскую легенду о крещении Владимира, киевляне уже толком не знали, где крестился Владимир.

Вывод: личное крещение Владимира не было широко известным официально-государственным актом . Его подробности знали лишь немногие современники. Это отсуствие исторической информации, ситуация, когда слухи конкурировали с достоверным знанием (например сообщение Иакова Мниха) и создало почву для мифотворчества.

То есть пока в данном конкретном случае имеем все же факт додумывания неизвестного, а не насильственной переделки истории в миф. На практике это б означало, что если б в то время в подробностях и наверное было известно о крещении Владимира в Киеве, то легендами и чудесами «расцветили» киевскую легенду о крещении.

Не согласен с Вами и в том, что выбор Корсунской легенды в качестве официальной был обусловлен в основном религиозно-политическими мотивами. (Упорство в сведении всех моментов литературной полемики к теме зависимость-независимость в последние десятилетия в нашей науке кажется дошло до маразма). Речь идет скорее всего о попытках религиозно-исторического, нравственного осмысления Крещения Руси, «апостольской» роли княжеской династии. Концепция «беззвестного крещения» (в Киеве или Василеве), не отмеченного крупными историческими событиями и чудесами не могла естественно устроить русскую церковь. Событию был придан международный характер: его участниками становятся Корсунь, Византия, императоры, царица. Само крещение прежде предсказанное св. Андреем, отмеченно великим чудом прозрения.

С ув. Ник.